Искусство слова

Творчество, рукоделие
Ответить
CtrlDel
Сообщения: 5
Зарегистрирован: 22 фев 2016, 13:41
Откуда: Великий Новгород
Благодарил (а): 2 раза
Поблагодарили: 1 раз

Искусство слова

Сообщение CtrlDel » 08 мар 2016, 00:36

Copyright Иванова Марина Александровна
(Публикую на форуме один из рассказов жены, с её согласия)
Алексей

Сердце волчицы.

1.

Стояла ранняя, снежная весна. В волчьей норе было сухо и тепло. Матерая волчица лежала под плотно сомкнутыми корнями вывороченной ели и удивленно смотрела на своего новорожденного волчонка. Смущенно обнюхивая дитя, она недоумевала: почему он только один и почему такой белый, как заяц зимой? Она выносила и вырастила много сильных волков, а этот последыш, ее позднее лето, оказался совсем другим. Щенок был крепким и ладным, но... белым, а волк должен быть серым - это закон. Размышляя над этим, она услышала, что волчонок заскулил и ткнулся ей в живот подслеповатой мордочкой. Он был голоден, и это обрадовало волчицу - волчонок хотел есть, значит, пусть не такой как другие, но он хотел жить. Она растянулась на мягкой подстилке и ощутила, как туго наливается живот молоком. Волчонок, поскуливая, схватил молочный сосок, тот, что был ближе, смешно и серьезно завозился и притих. Немного погодя, он заснул, сползая с материнского лона. На мордочке застыла капля молока. Нет, все же не хорошо, что он один, думала мать: волк должен с рождения бороться за первенство, сначала с братьями за самый молочный сосок, потом в племени за лучший кусок и за лучшую волчицу. Она начала тщательно вылизывать еще влажную белую шерстку волчонка. Опыт волчицы нашептывал страшную истину: она должна оставить малыша и не тратить силы на прокорм волчонка, которого сама природа отметила белым знаком смерти. Любовь матери, не имеющая объяснимой логики, застилала разум надеждами: она поднимет и этого малыша, будет кормить его и оберегать, пока хватит сил, и ее волчий бог смилуется над судьбой самого необыкновенного волчонка из всех, которые видели ее глаза.
С неба опустились сумерки густым покрывалом. Вслед за усталостью в самое нутро волчицы змеей заполз голод. Она подняла голову, прислушиваясь к лесным шорохам, и потянула ноздрями воздух. Мгновение спустя она почуяла своего волка. Он возвращался. Охота была удачной - подсказывал запах свежей заячьей крови и треск замерзших сучьев. Волчица нежно лизнула волчонка и снова тревожно замерла. Пустое брюхо тянуло выбежать навстречу волку, но страх за несмышленыша оказался сильнее голода и, быть может, самой волчицы. Волк остановился у самой норы, ожидая, когда волчица выскочит наружу и в логове послышится скулеж разбуженного выводка. Тишина его обескуражила. Ослабив хватку зубов, он положил добычу наземь и заглянул в темнеющую нору. Волк сразу же наткнулся на ее взгляд. Она смотрела спокойно, уверенно, только чуть напряженная поза говорила о том, что волчица готовится к схватке. Такой она становилась перед прыжком на загнанного зверя, когда охота была близка к удачному концу. Щенок заворочался, и волк увидел его: белый комочек легко уместился бы в его пасти. Волчица не двинулась с места: мать, словно не видя волчонка, выжидала. Волк смотрел, не отрываясь, на своего последнего детеныша. Судьба пнула напоследок: его сын был уродом. Все, что мог сделать волк для своего щенка - убить его прежде, чем это сделает стая. Волчица увидела в его глазах тусклый отблеск смерти, ощетинилась и оскалила пасть: пусть сын умрет, но прежде волку придется иметь дело с ней. Глухой рык прокатился по логову клубком, волчонок заскулил. Гнев волчицы был наполнен болью и ненавистью, она проклинала предательство того, кто делил с ней недолгую волчью жизнь. И волк отступил. Он не мог убить мать. Оставив нетронутой добычу у логова, волк уходил прочь. Волчица знала, что он больше не вернется, но, испытывая чудовищную усталость, она думала лишь о том, что выиграла первую схватку за своего сына, и еще неведомо, сколько придется биться за жизнь ее белого волчонка.

2.

Начиналось лето. С неба лилось согревающее землю тепло. Сизоватые от росы травы стелились под бескрайним пологом леса мягким ковром.
Волчонок подкрался к цветку, на котором застыла желтая бабочка. Только он осторожно приблизил черную точку носа к сложенным крыльям, как бабочка тут же упорхнула и растворилась в красках летнего леса. Малыш растеряно оглянулся на мать. Волчица усмехнулась: охота за летающим цветком у щенка явно не удалась. Внимательно наблюдая за ним, она наметанным глазом отмечала каждую удачу и каждый промах сына.
Он был слишком заметен среди темнеющей листвы и черных прожилок деревьев. Но в противовес волчонок был неожиданно смышлен и крепок.
Золотая, безбрежная нива полей впервые заколосилась в тот день, когда она впервые решилась вывести волчонка на его первую добычу.
Утро еще не занялось. Туманная дымка теплой ночи затаилась в оврагах и перелесках. Впервые волчонок испытывал голод: накануне мать вернулась пустой, от ее пасти сладко тянуло жирной куропаткой, и он попытался лизнуть волчицу в нос - она в ответ оскалила крепкие клыки. Волчонок потянулся к брюху волчицы, стараясь схватить молока, еще вольно гулявшее по ее соскам, но она снова не подпустила его. В животе волчонка поселилась пустота, он был рассержен на мать, обижен и... удивлен. Как она, самая преданная ему, самая нежная, та, которую он считал неотъемлемой его частью, как лапа, например, или хвост, может не принести в его голодное нутро сладостную сытость, как было и должно было быть всегда? Мать была невозмутима. Она своей любовью понимала, что пришло время жестоких уроков, которые он должен узнать поскорей, и лучшим учителем станет она, как была для всех своих волчат. Первый урок сыну: голод - беспощадный враг, с которым волк должен уметь жить, не побеждая и не сдаваясь. Голод - это лучший союзник, который помогает сильному волку стать еще сильнее, умному - еще умнее. Волчонок вытянул лапы и положил на них голову. Он не скулил, больше не елозил у живота матери и не просил съестного. Подражая волчице, он терпеливо ждал, правда, не слишком понимая, чего именно. Наконец, волчица поднялась, вышла из норы. За ней светлой тенью выскользнул волчонок. Она расстроено оглядела его. Пожалуй, светлячок был незаметнее ее сына этой ночью. Волчонок сосредоточенно взглянул в глаза матери, она тотчас отвернулась: непонятная нежность плавила ее волчье сердце. Если бы она только могла за волчонка принять все трудности, которые ожидали его впереди! Она бы нянчила каждое мгновение его жизни, устилая путь откормленными зайцами и родниковыми ручьями, выстраивая самые сухие и надежные норы, тщательно вылизывая снежную шерстку сына. Но день, когда он останется один, не так уж далек. Эта простая мысль погнала волчицу вперед к темной поляне над косогором, где устроили гнездовье пестрые куропатки. Она шла бесшумно, легко брала прыжком мелкие овраги и поваленные деревья, рысцой проходя звериные тропы. Позади все ее движения повторял волчонок. Только однажды, не рассчитав силы, он в прыжке свалился в овраг. Она услышала позади треск сучьев и шуршание травы, но не остановилась. Через некоторое время волчонок догнал мать. Недалеко от поляны она перешла на осторожный шаг, тщательно принюхиваясь. Волчонок учуял теплый запах куропатки и поторопился за матерью. Крадучись сквозь высокие травы, волки подошли к добыче на расстояние прыжка. Изредка раздавалось гортанное перекликание птиц в поле, и вновь наступала ночная тишина. Волчица, поведя носом по ветру, наметила свою цель, вжалась в землю и, высоко подпрыгнув, накрыла гнездовье в стороне, оставив ближайшие гнезда сыну. Вонзив острые зубы в едва встрепенувшуюся птицу, она бросила убитую куропатку и занялась ее соседками. Волчонок не отставал. Он не был так же ловок, как его мать, птицы разлетались по сторонам, успевая навести переполох, но голод, молодость и сила помогли волчонку схватить взлетающую куропатку, его первый охотничий трофей. Кровь птицы обагрила белую мордочку волчонка, он за считанные мгновения разделался со своей добычей. Утолив голод, волки отдыхали. И лишь когда заря разбавила ночь, они вернулись к норе.
3.

На седеющий мох, пробиваясь сквозь черные кроны деревьев, скользя по голым веткам, падал осенний дождь. Ветер трепал еловые лапы, порывисто срывал последнюю листву с деревьев, и листья безнадежно падали, липли к земле, прикрывая пожухшую траву.
Волчица вела своего волчонка в стаю. Она знала, что вслед за упавшими листьями придет снег и голод. Зимой даже самый сильный волк-одиночка обречен. Волчица украдкой взглянула на сына. Нежность лизнула ее сердце. Подросший белый волчонок, широко расставив длинные лапы, старательно вытягивал шею, обнюхивая следы на тропе. Он был еще очень молод, чтобы выдержать схватку в стае. Но зубы волчицы были достаточно крепкими, чтобы разорвать любого, кто осмелится тронуть ее малыша.
Стальной щелчок позади лязганьем перерезал тишину. Волчица в то же мгновенье узнала этот звук - так захлопываются железные капканы, спрятанные среди травы и листьев. Она замерла, не в силах обернуться. Ледяной ужас выстудил ее нутро. Волчонок заскулил. Небо, земля, лес - все померкло кругом. Она медленно повернулась и подошла к волчонку. Он умирал. Темные капли крови густо проступили на груди волчонка, в том самом месте, где шерстка всегда топорщилась, как волчица ее ни вылизывала. Волчонок призывно звал мать. Ему было больно и холодно, взглядом он просил волчицу помочь. Она легла рядом, теплым животом согревая своего волчонка, вылизывая бегущие капли крови одну за другой. Боль и страх покидали малыша, он перестал скулить и доверчиво взглянул в глаза той, которая подарила ему целый мир. Волчонок затих, а мать продолжала ласково вылизывать белую шерстку. Старая волчица баюкала детеныша в последний раз. С каждым мгновением жизнь уходила от ее сына все дальше и не существовало в мире силы, способной удержать время и вернуть его вспять. Невыносимая мука терзала сердце матери, теряющей свое дитя. Но, прислушиваясь к замирающему дыханию щенка, волчица оставалась настоящей матерью - безумная, она верила, что страшные зубья капкана разомкнутся и волчонок освободится. Волчица хотела успеть помечтать о всем, о чем она боялась даже думать и о чем потом уже нельзя будет мечтать. Она лихорадочно смотрела в будущее и видела своего сына вожаком стаи, победителем в самой жесткой схватке, лучшим охотником, самым смелым, самым мудрым, самым-самым... Волчонок затих. Кровь перестала стекать густой волной на землю. Волчица неуверенно обнюхала детеныша, запах смерти и стеклянный взгляд самого-самого из всех ее волчат оборвали последние мечты. Ветер разнес по притихшему лесу тоскливый вой. Она выла не потому, что хотела поделиться своим горем, нет, волчица пыталась выдохнуть боль, застрявшую в глотке и не дающую свободно дышать, но страдание только глубже просачивалось в нутро и нещадно истязало. И лишь когда наступила ночь, жалобные подвывания волчицы прекратились. Она обессилено легла рядом с мертвым волчонком, уткнув свой нос в его неуклюже раскинутые лапы.


4.

- Иди сюда, - крикнул один охотник другому, обходя свои ловушки в осеннем лесу, - посмотри-ка на этот капкан аж двое волков насадилось. Слышь, а я белых волков отродясь не видал, а вот этот-то поменьше - точно белый!
Второй охотник ухмыльнулся и сапогом отшвырнул мертвую волчицу:
-Эге, да эта-то, пожалуй, сама подохла, от старости видать, а ты посмотри-ка лучше, поди, этот звереныш - ейный волчонок. Вот ведь зверь - а тоже стосковалась. А ведь, в наших лесах белый волк был, давно взаправду было, я-то уж и не помню, а батя говорил - матерый зверюга был, стаю за собой водил в сорок с избытком морд, в те годы они почти всю живность на добычу извели...
Охотники повязали добычу на полозья и отправились в путь. Лес смотрел им в спины и молчал. Он ждал зимы и стирал из своей памяти легенду о белом волчонке и волчьем сердце, которых, может, и не было вовсе.
Gvenaelle Grafika of Angelotti - наша Мери
Invictus de Reyes del Endrinal - наш Акела

Аватара пользователя
Бай
Сообщения: 5311
Зарегистрирован: 29 май 2010, 21:25
Откуда: Москва
Благодарил (а): 552 раза
Поблагодарили: 2317 раз
Контактная информация:

Re: Искусство слова

Сообщение Бай » 08 мар 2016, 18:26

нельзя же так....я просто ревела....
Мои личные темы только для ознакомления.
Прошу в темах нечего не писать и не отвечать.
Все вопросы, тел.8-916-4078354 или на почту monofauna@mail.ru

При знакомстве я всегда вижу в человеке только хорошее. Пока сам человек не докажет обратное.

CtrlDel
Сообщения: 5
Зарегистрирован: 22 фев 2016, 13:41
Откуда: Великий Новгород
Благодарил (а): 2 раза
Поблагодарили: 1 раз

Re: Искусство слова

Сообщение CtrlDel » 13 мар 2016, 18:39

Copyright Иванова Марина Александровна


ПОДНИМАЯСЬ В НЕБЕСА...


Она шла по асфальтовой мостовой, покрытой мелким узором трещинок и многочисленными камушками гравия. Утренние лучи солнца резвились среди стекол домов и витрин. Листва влажно блестела каплями росы. Начинался яркий июльский день. Она торопилась, почти бежала, не замечая ни шаловливого ветра, так небрежно теребившего ее каштановые волосы, ни голубого неба, падающего в стеклянные лужи. Ее светлое лицо искажала мучительная гримаса боли, и в глазах затаилось отчаяние. Шаг, другой...и спасительная дверь подъезда с глухим скрипом закрылась за ней. Скользя вдоль стены, она безвольно опустилась на лестницу. Отрешенный взгляд застыл на соседской кошке, растянувшейся вдоль батареи. Холодный полумрак, царивший здесь, бросил тени на лицо и стянул виски. Мысли, перебивая друг друга, неслись отчаянным хороводом, но отчетливо слышалась лишь одна: "не может этого быть...". Вдруг распахнулась дверь и в подъезд влетела, смеясь и целуясь, влюбленная пара. Они легко вбежали по лестнице, спугнув кошку и не обратив внимания на странную женщину, снова послышался веселый смех и шепот, способный разбудить половину жильцов дома, вскоре зашумел лифт. Слабая усмешка впилась в губы, она медленно поднялась, бездумно взглянула на тяжелые перила и начала отсчитывать бесконечные ступени. Последний этаж... Она низко наклонилась в лестничный проем, уходящий вниз гигантской улиткой. Судорожный взмах холодных ладоней и невесомое падение в пустоту...

В гулкой тишине раздался мягкий шелест крыльев, она на мгновение почувствовала их нежное объятие, и ворох мелькающих солнечных просветов исчез в тающем сознании.

Очнувшись, она с трудом открыла отяжелевшие веки и, смутно различая тот же подъезд, увидела скорбно склонившегося над ней ангела. Края его белой одежды ровными волнами легли на грязный, давно не видевший тряпки пол, сложенные руки покоились в жесте смирения. Проведя тонкими пальцами по лицу, она неловко отодвинулась от него и обессилено прислонилась к стене. Она не смотрела на ангела, понимая отдаленным сознанием, что ее состояние может нарисовать еще менее реальные картины.

В тишине прозвучал легкие и звучные слова ангела:

- Посмотри на меня.

Она подняла глаза и сквозь ватные мысли услышала свой голос:

- Вы... кто?

Излучая мягкость и тепло, ангел сел напротив и, не обращая внимания на глупый вопрос, повел рукой над ее спутанными локонами. Внезапно она ощутила легкость, боль еще не отпустила, но словно спряталась в потаенный уголок, чтобы набраться сил перед решающей битвой.

- Тебе плохо, я пришел помочь. Не думай обо мне, сейчас это неважно, - ангел как будто вздохнул, - ты чиста, но испытание положенное тебе тяжело для неискушенной души.

Он посмотрел на нее синими безмятежными глазами, в которых отражались ее собственные измученные глаза, и снова вздохнул. Она неслышно прошептала:

- Слишком поздно. Все прошло, ты знаешь..., - воспоминания этой ночи сдавили дыхание, но она продолжала, - сегодня все рассыпалось, разбилось, разлетелось, - рыдания уже подступали к горлу, но гордость удержала, и она резко замолчала, проглатывая не родившийся крик. Ангел коротко кивнул:

- Я чувствую боль и растерянность. Он поверг твою душу на дно ада, но там ее не приняли, - и немного подумав, добавил, - пока не приняли.

За окошком лестничного перелета играло солнце. Бестолково скрипела распахнутая форточка. В подъезде витал запах прелой сырости. Ангел сомкнул веки и на минуту захватил ее мысленные образы. Аромат крепкого кофе и горячих тостов хлестнул обрывками памяти, хранившей ее счастье незадолго до рассвета. Вот она спешит в аэропорт..., почти пустой зал ожидания, первый утренний рейс...ее счастливое лицо... несколько встречающих и она среди них..., наконец, он идет..., она бежит навстречу..., на его лице растерянная улыбка..., рядом появляется милая женщина, улыбаясь, смотрит на нее..., какие-то незначительные фразы..., яркая вспышка боли..., его чуть хриплое: "Прости...", и вновь ослепительная вспышка. Ангел внимательно вглядывался в пустоту, появившуюся вслед, но не мог постичь истинную причину, толкающую эту невинную душу в вечную бездну греха. Казалось, она захлопнула маленькие дверцы в тщательно оберегаемую тайну.

- Ты что-то скрываешь от меня, - устало сказал он, оправив складку на

сияющих одеждах, - не бойся, я не могу причинить зла. Мы вместе справимся и не дадим тебе сделать непоправимую ошибку. Доверься мне, я помогу.

Она коротко взглянула на ангела и горько улыбнулась:

- Я думала, ангел знает обо всем..., мама в детстве рассказывала, что от ангела и дождинки в кулаке не утаишь, - он беспомощно развел руками. Вдруг она резко встала, лихорадочно достала какой-то маленький предмет из сумочки и с ненавистью швырнула его в сияющее летним днем окошко. Ангел зачарованно смотрел, как разлетаются мелкие дымчатые осколки, обнажая острые блестящие грани в крашеной раме, и звон разбитого стекла отозвался в нем ее мукой.

- Скажи, ты можешь вернуть мое счастье? - она с вызовом обратилась к нему, но ангел молчал. Она протянула к нему руки и тихонько прошептала:

- Прости..., - ангел отвел ее руки, приблизился к горстке осколков и накрыл их широким крылом. Они закружились в медленном танце, и окошко снова заблестело, играя солнечными зайчиками. И маленький предмет, брошенный в стекло, вдруг откуда-то упал к ее ногам, переливчатый звон от которого пронесся вверх по лестничным клеткам. Ангел покачал головой:

- Он подарил тебе это кольцо, когда любил. Не нужно ненавидеть то, что однажды принесло счастье. Даже если счастье потом ушло, - ангел задумался: она не верила, и не было ни малейшей возможности вдохнуть в нее силу, стерегущую жизнь. Оставался единственный путь...

- Закрой глаза и держись за мою руку, - проговорил ангел, сомкнув над ней широкие снежные крылья, - мы отправимся в далекий мир, полный радости и света. Там ты встретишь сердце, всегда любящее тебя. Только после этого ты сможешь решить: принять испытание с достоинством и жить или отправиться в холодную вечность, не ведающую покоя и полную страданий.

Через короткий миг она обрела зыбкую невесомость и головокружение, холодный воздух сковал движения, но это было даже приятно. Гулким эхом раздался голос ангела:

- Смотри, - она вздрогнула и огляделась. Они летели по длинному темному коридору, вдоль стен мелькали полупрозрачные тени и сновидения, слышались голоса: люди смеялись, плакали, кричали, беседовали, звали, стонали, этому не было конца. Темные стены смыкались высокими арками, вместо пола вверх простиралась крутая лестница, над которой она парила, крепко сжимая ладонь ангела; конец коридора заливало мягкое сияние, как будто взбитое в пышную сливочную пену.

- Наступит день, и ты босая пройдешь по этим каменным ступеням. Нелегкий будет путь. С собою ты возьмешь всю прожитую жизнь, все, что ты разрушила и построила, - ангел говорил спокойно и размеренно, вкладывая особый смысл в каждое сказанное слово. Мимо них с жалобным стоном скатилась клубком темная паутина, и еще долго слышались леденящие душу звуки. Ангел повернул свое участливое лицо и, вглядываясь в нее, продолжил:

- Пока ты будешь идти, твои грехи будут бороться с твоими благими делами, и если там, наверху твое зло победит, ты упадешь вниз, - ангел вздрогнул, словно его ударили, и замолчал.

Водоворот ярких лучей встретил их в конце коридора и с неодолимой силой закрутил в ослепительном вихре. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела бескрайнее ровное поле. По шелковой траве низко стелились голубые цветы, от которых исходило нежное благоухание роз. Чистое небо склонялось над ними бездонной перевернутой чашей. Ангел отпустил ее руку, внимательно вглядываясь вдаль. Спустя некоторое время он сказал:

- Прощай и постарайся спастись...

Голос эхом растворился в воздухе, сноп искр пал на ангела, и он исчез не оставив и следа. Она растерянно осматривалась по сторонам и неожиданно обнаружила, что невдалеке на траве сидела женщина и, срывая цветы, плела венок. Пошатываясь, она неуверенно сделала шаг, в глазах вдруг потемнело. Нет, она не могла в это поверить. Женщина, улыбаясь, смотрела на нее и жестом звала к себе.

Мама..., - приминая шелковые травы, на ощупь, словно слепая, она двинулась к ней и вдруг побежала, не чуя ног под собой, и упала к ней на колени. Слезы струились по лицу, обнажая силу постигшего горя, но не было слышно рыданий. Женщина, отложив в сторону нежный венок, гладила ее волосы и молчала.

Время остановилось. Мать и дочь, однажды расставшись, обрели недолгую встречу, и сейчас терялся смысл в рассуждениях и спорах. Они просто сидели рядом и понимали друг друга, как и прежде, без лишних слов. Взор дочери с укором шептал: "Зачем ты так рано умерла? Без тебя мне было так трудно. Меня предавали все, кто мог... Я искала счастье, а нашла лишь боль. Ну почему ты ушла? Я не знаю, как быть..." Любящий и мудрый взгляд матери отвечал: " Я не умерла, доченька... Я ушла, потому что пришло мое время, но разве ты не чувствовала, что моя душа всегда с тобой. Мне тоже больно, когда больно тебе. Я страдаю, когда страдаешь ты..." Вглядываясь в лицо матери, она умоляла: "Забери меня, мама, забери меня, пожалуйста. Я так устала от одиночества... не оставляй меня мама!" Мать покачала головой и прижала ее к своей груди: "Глупенькая, о каком одиночестве ты плачешь. Ведь я-то знаю твою тайну, о которой не знает ангел. Ты должна быть сильной, очень сильной, доченька моя. И помни: твоя мама сбережет тебя... и твою тайну тоже. А теперь засыпай, родная моя, засыпай, набирайся сил, тебе еще многое испытать в жизни придется. А я здесь рядом буду..."

В тишине послышалось нежное пение матери. Это была колыбельная. Та самая песенка, которую поют все матери своим детям, укладывая спать и надеясь, глядя на сонные лица своих детей, что именно к ним придет счастье. Вскоре дочь успокоилась и заснула. Мать смотрела на нее с незыблемой нежностью и , осторожно освободив свои ладони из рук дочери, взяла венок из голубых цветов и надела дочери на голову, убрав со щеки прядь волос...

Во рту ощущался неприятный вкус горечи, немного кружилась голова. Она слегка приоткрыла глаза. Белый потолок, светлые стены и большое окно, по стеклу которого хлестали струи холодного ливня... Она лежала на больничной койке, капельница с прозрачным раствором медленно отсчитывала бегущее время. Перед ней, держа руки в карманах, стоял врач в немного старомодных очках, чуть позади застыла в ожидании маленькая медсестра.

- Ну вот, голубушка, вы и очнулись, - сверкнув стеклами, неторопливо произнес врач, - надо признаться, вы родились в рубашке. Упасть с такой высоты и отделаться временной потерей сознания, это, знаете ли...

Он присел на кровать, и, накрыв ладонью ее запястье, нащупал четкий ровный пульс. На лице врача застыло странное, чуть удивленное выражение.

- Я решительно не понимаю. Но... мне кажется вы быстро поправитесь...И все же вам необходим отдых. Мы с сестрой покинем вас, я навещу вас позже.

Дверь мягко захлопнулась. Она слегка улыбнулась. Боль словно улетела в небеса, не оставив даже следа. На душе играло чудное спокойствие. Жизнь, бурлящая жизнь, наполняла ее вены, сметая сомнения и неуверенность. Она взглянула в больничное окно. На горизонте светлело небо. Дождь стихал. Она положила ладонь на живот и тихо прошептала:

- Спи, малыш. Твоя мама любит тебя и хочет поскорей тебя увидеть. Но для этого нам нужно быть сильными, хорошо спать и ни о чем не тревожится. Скоро я расскажу тебе, как жизнь прекрасна...

День подходил к концу. Она, еще немного бледная, мирно спала, и ровное дыхание ничем не напоминало о бездне отчаяния, в котором побывала ее душа. В изголовье, сложив свои крылья, стоял, закрыв глаза, ангел. Он хранил ее чуткий сон и думал о простых и вечных истинах, известных ей, но открывших свою глубину только сейчас.
Gvenaelle Grafika of Angelotti - наша Мери
Invictus de Reyes del Endrinal - наш Акела

CtrlDel
Сообщения: 5
Зарегистрирован: 22 фев 2016, 13:41
Откуда: Великий Новгород
Благодарил (а): 2 раза
Поблагодарили: 1 раз

Re: Искусство слова

Сообщение CtrlDel » 21 мар 2016, 19:14

Copyright Иванова Марина Александровна


Кукольник и его кукла.

В темной сырой комнатке сидел, покачиваясь в кресле-качалке, старый Кукольник. Дрожащее пламя свечи отбрасывало нечеткие блики теней на обшарпанную стену. Поскрипывали половицы, мерно шли настенные часы: "тик-так... тик-так...". Кукольник держал в руках голубой стеклянный шар размером с большое яблоко и смотрел, как внутри него кружится и падает на игрушечный домик пушистая метель. Он вспоминал...

Представление на рыночной площади закончилось. Серебряные монетки звонко падали в медную плошку. Ребятишки, подхватив салазки, наперегонки побежали к большой ледяной горке, устраиваемой неподалеку каждый раз на Рождество. Взрослые, балагуря и пересмеиваясь, разошлись по ярким рядам праздничной ярмарки. Кукольник собрал свой нехитрый реквизит, бережно уложил кукол в саквояж. Денег удалось собрать не так уж много, но на хороший ужин и кружку эля вполне хватало. В спину дул холодный ветер, с неба посыпалась колкая изморозь. Запахнув ворот своего изрядно поношенного пальто, Кукольник поспешил в теплую, пахнущую ароматными бифштексами закусочную. На обратном пути хлопьями повалил снег.

Подходя к дому, где Кукольник снимал маленькую комнату, у обочины он увидел торчащую из сугроба кукольную ножку в бархатной туфельке. В снегу лежала чудесная фарфоровая кукла и открытыми голубыми глазами взирала на темнеющее холодное небо декабря. Кукольник поднял игрушку, отряхнул с ее лучистых волос снежинки и положил за пазуху. Как она оказалась на его пути? Может, капризный ребенок выкинул надоевшую куклу прочь, а может, ее просто потеряли.

Дома Кукольник зажег керосиновую лампу и сел на табуретку, посадив куклу на стол. Странно смотрелась дорогая игрушка в бедном жилище Кукольника. Словно вырванный лучик света в густой непроглядной нищете. С хрупких кукольных плеч падал темно-синий плащ, увитый сияющей вышивкой. Кукольник развязал тесемки плаща и увидел на кукле пышное платье из золотистой парчи. Расправляя складки кукольного наряда, он долго и мечтательно смотрел на куклу, представляя, как будут восхищаться ею на новом представлении уличные зрители. Лампа вскоре погасла, и Кукольник заснул, уронив голову на стол.

Он проснулся глубокой ночью. Непонятное ощущение, словно он не один в комнате, заставило его зажечь лампу и оглядеться. В тот же миг Кукольник отпрянул назад. На убогой деревянной кровати спала прекрасная незнакомая девушка. Пораженный Кукольник подошел к ней ближе и увидел на ней то же платье и туфельки, что были на его новой кукле. Она легонько потянулась, приоткрыла глаза и произнесла:

- Привет, Кукольник, - сонно улыбаясь, она села на кровать, обхватив руками колени, - ты больше изумлен или восхищен?

Немота сковала Кукольника. Он не мог произнести ни слова. Она же, как ни в чем не бывало, продолжала:

- Ах, как я устала от этих бесконечных удивлений. Каждый раз мне приходится объяснять. Я твоя кукла, Кукольник, - она зевнула, - да, кстати, пока ты не придумал мне глупое имя, какое-нибудь Бетти или Долли, запомни, меня зовут Стефания.

Она серьезно посмотрела на него, тряхнула золотыми волосами и легла на подушку, свернувшись уютным клубком. Закрывая глаза, она тихонько прошептала:

- Я устала и замерзла, мы поговорим завтра... ночью..., и, знаешь, Кукольник, ты такой смешной....

Спустя минуту она безмятежно спала. Кукольник тихо вышел из комнаты и спустился на улицу. Мороз наполнил ночь мохнатым инеем и звонкой тишиной. Кукольник сел в сугроб, набрал в ладони пригоршню снега и посмотрел в ясное звездное небо. Млечный Путь раскинулся туманной лентой в бесконечность. Растаявший снег холодным ручейком потек сквозь пальцы, Кукольник думал о том, что в его дом пришло настоящее чудо.

Стефания.... Так звали мать Кукольника, несправедливо рано покинувшую белый свет. Он смутно вспоминал ласковые и заботливые руки и тепло, которое дарили эти руки маленькому мальчику. Недолгое счастливое детство Кукольника прошло среди игрушек, которые творил его отец, кукольных дел мастер, и вкусных запахов пирогов, которые так чудесно пекла мама. Он помнил, каким светлым счастьем наполнялись глаза родителей, когда они были все вместе. Потом мама умерла, и в доме поселились черные тени. Больше отец никогда не посмотрел в его сторону. Целыми днями пропадая в своей мастерской, он не находил себе места от тоски и горя. Скоро пришли чужие люди и забрали отца в дом для умалишенных. Сердобольные соседи пристроили мальчугана в сиротский приют....

С трудом собрав мысли, Кукольник вернулся домой. Тусклый отсвет падал на спящую Стефанию. Осторожно, чтобы не спугнуть ее сон, он поправил одеяло, накрыв нежданной гостье плечи, сам расстелил на полу пальто и прилег. Размышления о случившемся теснили друг друга, ворохом кружились вопросы и не находили ответа. Первые лучи солнца пробились в окно, открывая новый день. Кукольник взглянул на кровать. Стефании не было. На смятой подушке лежала кукла, найденная накануне вечером. Но Кукольник ни чуть не сомневался, что она вернется. Он верил людям, что ж, поверил и кукле.

Время шло медленно, ничуть не торопясь. После кукольного спектакля, немного робея, к Кукольнику подошла Кэт. Девушка работала белошвейкой в модном ателье и часто приходила посмотреть на веселых кукол. В тайне Кукольник ждал ее каждый раз, надеясь увидеть мельком нежное лицо среди толпы. Опустив длинные ресницы и смущенно улыбаясь, Кэтти шепнула:

- Я люблю твои сказки, Кукольник!

Подарив чудный сияющий взгляд, девушка побежала прочь. Кукольник заворожено стоял, вглядываясь ей вслед. Что-то удивительно теплое шевельнулось в его душе. Он хотел было догнать Кэт и сказать ей самое главное, но внезапная мысль о Стефании небрежно смяла его прежние мечты, и Кукольник позабыл все слова, что приготовил для милой белошвейки.

Обычно по ночам Кукольник придумывал новые сказки и думал о том, как будет от души веселиться Кэт, слушая чудаковатые истории. Но не теперь. Кукольник бездумно ждал, ждал с любопытством ребенка, с затаенным желанием влюбленного, с бесконечной тревогой разочарования.

Она пришла уже за полночь. Неземная в своей совершенной красоте и великолепии. Чуть нахмурив бровь, она топнула ножкой.

- Ты всегда будешь таким скучным?

Кукольник растерялся и спросил, сбиваясь:

- Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Она повела плечом и вдруг рассмеялась, казалось, так живо, искренне, что и Кукольник невольно улыбнулся.

Ночь напролет был слышен голосок Стефании. Кукольник слушал, часто не понимая, о чем она говорит, просто наслаждаясь обществом девушки-куклы, прогоняя прочь свое одиночество. Утром она снова стала изящной игрушкой.

Так шли дни. Кукольник давал представления, а к ночи становился верноподданным своей мечты. Он стал нелюдим, и даже та милая Кэт понемногу уходила от него все дальше. День за днем, и ему уже казалось нелепым, что еще недавно он старательно откладывал монетки, чтобы, наконец, купить для Кэт колечко и привести ее в свой дом. Не долго думая, однажды Кукольник взял эти деньги и купил на них большое зеркало для своей куклы. Стефания не раз жаловалась, что без зеркала ее жизнь становится невыносимой. Увидев свое отражение, она состроила забавную гримасу и сказала:

- Какая жалость, что мне приходится влачить свое существование в такой дыре. Кукольник, ведь я создана для блеска и роскоши, ну скажи, что я делаю здесь, рядом с тобой?

Кукольник ощутил жгучий стыд за себя и постарался поскорей загладить свою вину перед Стефанией, рассказывая ей веселые истории, услышанные в булочной лавке. Но кукла надулась и замолчала, обиженно поджав губки. И все же спустя день она снова пришла, и Кукольник был счастлив.

Он улавливал любой каприз Стефании и, как мог, старался его исполнить. Однажды Кукольник принес бумагу и карандаш и сказал, что нарисует ее портрет, если Стефания согласится. Та милостиво дала свое разрешение. Давно, еще в студенческие годы, когда Кукольник был еще очень молод и собственно не был Кукольником, он подавал надежды как начинающий художник. Маститые художники из Академии Искусств прочили ему славное будущее, но судьба выбрала для него другой путь, и он стал тем, кем он стал. Впрочем, Кукольник ни о чем не жалел, особенно теперь, когда рядом с ним была самая удивительная кукла в мире.

Каждую ночь Кукольник рисовал свое чудо. Но портрет не удавался. Кукла терпеливо позировала, между делом рассказывая о своих прежних хозяевах. Все они, по ее глубокому убеждению были людьми нестоящими и неумными. Никто из них не смог по достоинству оценить счастье, которое Стефания так щедро дарила. Кукольник упорно пытался создать ее образ на бумаге, но последний штрих всегда оказывался то лишним, то неверным. Рисунки безумно нравились Стефании, но Кукольник, вглядываясь в свое очередное произведение, не видел в нем совершенства. Она была безупречно красива, но красива лишь безжизненной куклой, а этого Кукольник допустить не мог. Он все больше углублялся в работу, все меньше разговаривал. Последней ночью он попросил рассказать ее о том, как она появилась на свет. Дело в том, что Стефания так упоенно вспоминала о прошлом, что Кукольник мог рисовать, не отвлекаясь на беседы. Кукла задумалась и начала свой рассказ.

- Это было ужасно давно. Меня ваял кукольный мастер. Кажется, накануне у него умерла жена. Он был ужасно тоскливым, как дворняга, которую хорошенько пнули в бок. Вы, люди, совсем не умеете ценить жизнь. Но просто удивительно, как вы цените смерть. Подумай, он создавал меня и плакал. Это так противно, когда соленая вода попадает на твои только что раскрашенные глаза, - лицо Стефании передернулось от отвращения, - но он, по-моему, этого не замечал и все время называл ее имя. Кстати, ее тоже звали Стефания. Надо отдать ему должное, он делал меня на совесть. Хотя, мне кажется, что мастер не видел меня, он видел во мне (представь, какая глупость!) свою умершую жену. Потом надел на меня этот наряд. Правда, он просто создан для меня? Моим глазам так идут эти серебряные звезды, правда? - кукла капризно нахмурилась, не увидев обычного восхищения в глазах Кукольника, но желание поговорить было выше обиды, и она скороговоркой продолжила, - Он взял меня на руки и стал баюкать. Как это было смешно! Скоро я почувствовала, что могу жить. Он проводил со мной все время в своей захламленной мастерской. Да, у тебя, пожалуй, ненамного лучше. Он сходил от меня с ума, - кукла горделиво вскинула свою хорошенькую головку, - делал, все, что мне хотелось. Наверное, поэтому потом окончательно спятил. Напоследок, он швырнул меня как ненужную тряпку в угол и пробормотал полнейшую чушь: "Ты - не она". Ах, как хорошо было избавиться от этого ненормального зануды. Кукольник, почему ты все время молчишь? Ну, скажи мне, разве хоть одна женщина в мире может равняться мне? - кукла игриво заблестела глазками, вскочила со стула и закружилась у зеркала, - Моя красота не имеет границ, я - мечта! Сон и мечта! Сон и мечта!

Занялась заря. На месте Стефании лежала кукла. Кукольник обвел глазами комнату, подслеповато прищурился, вглядываясь в нарисованный портрет куклы. Утренний свет незаметно рассеял ночную мглу. Равнодушно взглянув на рисунок, Кукольник разорвал безжизненный портрет, веером разбросав обрывки по комнате, завернул куклу в ее роскошный синий плащ и вышел из дома. Стояла ранняя весна. Легкий ветер мчался по крышам и срывал старую ветошь. Кукольник, распахнув пальто, шел по улице. На окраине города за пустырем он оставил синий сверток на перепутье дорог, немного постоял над ним и пошел прочь. В старой закусочной Кукольник выпил кружку привычного эля и вернулся домой. На следующий день он постучался в дверь Кэт. Она открыла дверь и обессилено прислонилась к косяку.

- Кэт, я думал, может, мы сегодня..., -Кукольник прервался на полуслове под печальным взглядом девушки. За ее спиной появился здоровенный детина - молодой хозяин булочной лавки в конце улицы. Он широко улыбнулся:

- Кукольник! Вот здорово, что ты зашел!- каждое слово булочник выкрикивал отдельно, словно строчил телеграмму, - у нас с Кэт свадьба на следующей неделе, приходи со своими куклами! Без тебя же праздник - все одно, что не праздник!

Кукольник посмотрел на Кэт, молча повернулся и, чересчур внимательно переступая через весенние лужи, побрел домой....

Часы остановились. Стеклянный шар выпал из рук Кукольника, покатился в угол и замер, ожидая, когда бунтующая метель ляжет покрывалом на крышу игрушечного домика. Тишина вползала змеей в неуютную комнатку старого Кукольника, сквозняком потушив оплывший огарок свечи. Самое долгое представление Кукольника закончилось. Аплодисменты.
Gvenaelle Grafika of Angelotti - наша Мери
Invictus de Reyes del Endrinal - наш Акела

Ответить